По мнению некоторых экспертов, есть все основания полагать, что «ревущие двадцатые» повторятся уже через несколько лет. Именно так называли эпоху больших изменений в культурной и социальной жизни и скачка в развитии искусства в ряде стран после Первой мировой войны. Стимулом к такому развитию сейчас может стать победа над пандемией.
Более ста лет назад Нью-Йорк оказался в центре бурного экономического роста и масштабных социокультурных изменений. Менялось всё: на глазах зарождался образ современного мегаполиса, вступила в действие поправка конституции, уравнивающая женщин в правах с мужчинами, всё больше женщин выбирали экономическую свободу, викторианские шаблоны остались в прошлом, а женская мода претерпевала революционные трансформации. Звучала новая музыка, появлялись новые танцы и, казалось, «век джаза» будет длиться вечно.
Почему и как культурный код 20-х продолжает влиять на общественные сферы жизни? Только ли дело в стилистике и атмосфере вечного праздника, которая вдохновляет организаторов вечеринок в стиле «Великого Гэтсби»? Параллели между «ревущими двадцатыми» и современностью провели российский и немецкий архитектор Сергей Чобан, директор Музея русского импрессионизма Юлия Петрова, издательница журнала Badlon Ксения Чилингарова, бренд-директор BURO. Наталья Долгополова, а также актриса, продюсер и телеведущая Москва-24 Рената Пиотровски. Модератором дискуссии выступил историк и журналист Александр Радаев.
Среди гостей вечера были замечены стилист и телеведущая Лина Дембикова, продюсер и PR-специалист Аниса Ашику и модный блогер Милана Пич. Ароматом вечера стал «125th & Bloom» от нью-йоркского парфюмерного дома Vilhelm Parfumerie.
Ксения Чилингарова говорила о произошедшем тогда кардинальном переосмыслении роли женщины. Движение за эмансипацию в Нью-Йорке было очень мощным, и именно в 20-е наиболее сильным оказалось его влияние на моду, определившее смену гардероба и тренды на многие годы вперёд. «Наследием той эпохи стали платья-футляры, полный отказ от корсетов, устремление в сторону андрогинности, которую ошибочно принято считать достижением 2000-х», – привела пример Ксения.
Сергей Чобан провел параллели между архитектурой Москвы и Нью-Йорка: «Архитектура города всегда зависит от его технических возможностей. Изобретение вертикального транспорта и конструкций, которые позволили строить по-настоящему высотные дома, изменили уровнь жизни. Небоскреб изначально существовал как воплощение власти и финансовой мощи. И развитие этого жанра постепенно привело к утверждению градостроительной модели, которая сейчас существует и в Москве, и во многих других городах мира. Именно Нью-Йорк стал первым городом, который показал, что башни могут расти там, где для этого есть экономические предпосылки». Архитектура Нью-Йорка находит отражение и в современных проектах, реализованных архитектором. Так, в облике ЖК «Павелецкая Сити» прослеживается узнаваемый стиль столицы мира, а разная высотность башен и оформление их наверший отсылают к монументальным строениям эпохи ар-деко.
Как 20-е повлияли на кинематограф, что стало толчком в его развитии и каким «тернистым» был этот путь, напомнила Рената Пиотровски. По её словам, Нью-Йорк и Манхэттен стали для Голливуда одной большой декорацией – более 800 картин были сняты только в Нью-Йорке. Влияние американского кино на мировой кинематограф огромно, и сейчас самое время пересмотреть картины о «ревущих двадцатых», чтобы понять, насколько актуальными остаются многие вещи.
Неизбежность сравнения «у них» и «у нас» отметила директор Музея русского импрессионизма Юлия Петрова: «Нью-Йорк производит неизгладимое впечатление на всех, кто попадает в этот город впервые. Неудивительно, что сто лет назад им были ошарашены русские художники-организаторы Выставки русского искусства. Все последующие годы и сейчас, конечно, мы оглядываемся на американскую художественную жизнь».
Запись паблик-тока доступна по ссылке.