18+
О влиянии искусственного интеллекта на цифровую трансформацию и возможных рисках, связанных с возвращением западных компаний, РБК на конференции ЦИПР рассказал Дарий Халитов, заместитель президента — председателя правления ПАО «Ростелеком».
Какую стратегическую роль сегодня играет цифровая трансформация внутри Ростелекома? Какие направления для вас приоритетны?
Мы в этом плане не так сильно отличаемся от других компаний, если говорить про цифровую трансформацию. В принципе, цифровая трансформация — это в каком-то смысле драйвер для того, чтобы каждый день улучшаться, менять свои бизнес-процессы и создавать новые сервисы для клиентов.
Если говорить о том, что сейчас действительно является важным с точки зрения цифровой трансформации в рамках нашей компании, то, конечно, это фокус на новый этап — так называемую ИИ-трансформацию. Большая часть инициатив, связанных с цифровизацией, уже в том или ином виде подразумевает использование различных технологий искусственного интеллекта, будь то машинное обучение или компьютерное зрение.
В этом вопросе ключевое сейчас — в том числе, в условиях достаточно высокой стоимости заемных средств, поскольку на текущий момент ключевая ставка остается высокой, — это вопрос эффективности. Поэтому основной фокус цифровой трансформации в рамках компании сегодня — это фокус на эффективность.
И в этом вопросе искусственный интеллект становится одним из драйверов, который позволяет пересматривать многие внутренние и клиентские процессы, реализуемые в интересах клиентов, в продуктах, в цифровых каналах, — в сторону того, чтобы они становились проще, легче и эффективнее. Это и есть основной драйвер и тренд, который сейчас наметился на российском рынке.
Почему я начал с того, что этот тренд характерен не только для Ростелекома? Потому что для многих компаний, для многих предприятий в условиях высокой ключевой ставки один из основных вопросов — это как делать то же самое или больше, но дешевле и быстрее. И все пытаются ответить на этот вопрос через призму цифровой или AI-трансформации.
В чем принципиальная разница, на ваш взгляд, между одним и другим трендом? И может быть, какие-то конкретные примеры — что вы делаете?
В чем принципиальная разница между цифровой трансформацией и AI-трансформацией? Глобально — ни в чем, кроме того, что мы все постоянно говорим о том, что искусственный интеллект меняет этот мир. Всё, что связано с ИИ, сейчас находится на пике популярности — на всех конференциях и мероприятиях обсуждают именно это.
Но ключевое здесь — это повышение цифровой зрелости обычных сотрудников, их понимания того, как можно эффективно применять различные сервисы искусственного интеллекта в повседневной работе. Как правильно, например, написать промпт, чтобы генеративная модель четко поняла запрос, правильно интерпретировала его и выдала максимально релевантный результат.
На основе такого результата можно сэкономить массу времени. И в моем понимании, AI-трансформация — это когда классические цифровые команды, продукт-оунеры, то есть те, кто создает цифровые сервисы и продукты в технологических компаниях, уже не представляют их создание без использования ИИ.
Во-первых, они глубоко понимают, какие технологии ИИ существуют, какая есть базовая инфраструктура в компании и в стране в целом. Во-вторых, они выступают как амбассадоры, которые понимают, где и как правильно применить тот или иной ИИ-инструмент. Вот это и есть, на мой взгляд, принципиальное различие.
У нас в компании для популяризации ИИ и развития цифровых навыков используется собственный продукт — «Нейрошлюз». Сейчас этим продуктом пользуются 30 тысяч сотрудников, которые практически ежедневно применяют генеративные сети в офисных задачах.
Наши сотрудники проводят видеоконференции, к которым подключена генеративная сеть, автоматически генерирующая протоколы встреч. Они создают презентации с помощью ИИ, обрабатывают данные с использованием сервисов умного поиска и других прикладных ИИ-решений.
Многие технические задания на автоматизацию решений или продуктов уже формируются с помощью ИИ-сервисов. В процессах разработки мы применяем наш собственный сервис — «Василиса». Это CoPilot, предназначенный для упрощения разработки, автоматизации, тестирования и других задач.
Основной пул разработчиков Ростелекома — это около 4000 сотрудников. Сейчас 70% из них — порядка 3500 человек — ежедневно пишут код с помощью «Василисы». В некоторых случаях она помогает, а в некоторых — даже заменяет рутинную часть работы.
Одно дело внедрить, а другое — научить этим пользоваться. Как вы оцениваете уровень AI-зрелости в стране?
Недавно я был членом жюри ежегодной премии Data Fusion. В рамках этой премии рассматриваются проекты в различных отраслях — именно с применением ИИ. И я, честно говоря, был удивлен уровнем зрелости представленных проектов, будь то здравоохранение, цифровизация в области государства или финансовая отрасль.
Во-первых, применяемые решения отличались высокой технологической сложностью. Во-вторых, они имели серьезный масштаб. Например, в фармацевтической отрасли внедряются ИИ-системы, повышающие точность применяемых ингредиентов до 97–98%. Или, скажем, в сфере государственных сервисов ИИ-системы используются практически всеми чиновниками.
Уровень зрелости прикладных ИИ-решений в России за последние год-два кардинально изменился.
Сейчас активно обсуждается тема возвращения западных разработчиков и вендоров. Насколько, на ваш взгляд, отечественные решения конкурентоспособны? Есть ли повод для беспокойства?
Я считаю, что повод для беспокойства есть всегда. Нужно готовиться к любому сценарию, в том числе и к пессимистичному, и заранее продумывать необходимые меры. Насколько я знаю, Министерство цифрового развития под руководством Максута Игоревича обсуждает эту тему с отраслью и получает обратную связь.
Мне кажется, будут выработаны все необходимые меры, чтобы ИКТ-отрасль продолжала развиваться в прежнем темпе. Потенциальное возвращение ряда западных вендоров может представлять угрозу этим темпам.
Компании с госучастием, операторы критической инфраструктуры в любом случае будут находиться под действием требований технологического суверенитета. На них возвращение вендоров повлиять не сможет. А вот в коммерческом секторе — при отсутствии четких шагов — такие компании могут начать активнее использовать западные сервисы. Это может снизить спрос на российские продукты в этом сегменте.
Важно не допустить этого. Насколько мне известно, соответствующие меры сейчас разрабатываются и будут имплементированы. С другой стороны, российский ИКТ-рынок уже достиг высокой степени зрелости. Я уверен, что все будет хорошо.
Смотреть все интервью студии РБК на ЦИПР 2025
О влиянии искусственного интеллекта на цифровую трансформацию и возможных рисках, связанных с возвращением западных компаний, РБК на конференции ЦИПР рассказал Дарий Халитов, заместитель президента — председателя правления ПАО «Ростелеком».
Какую стратегическую роль сегодня играет цифровая трансформация внутри Ростелекома? Какие направления для вас приоритетны?
Мы в этом плане не так сильно отличаемся от других компаний, если говорить про цифровую трансформацию. В принципе, цифровая трансформация — это в каком-то смысле драйвер для того, чтобы каждый день улучшаться, менять свои бизнес-процессы и создавать новые сервисы для клиентов.
Если говорить о том, что сейчас действительно является важным с точки зрения цифровой трансформации в рамках нашей компании, то, конечно, это фокус на новый этап — так называемую ИИ-трансформацию. Большая часть инициатив, связанных с цифровизацией, уже в том или ином виде подразумевает использование различных технологий искусственного интеллекта, будь то машинное обучение или компьютерное зрение.
В этом вопросе ключевое сейчас — в том числе, в условиях достаточно высокой стоимости заемных средств, поскольку на текущий момент ключевая ставка остается высокой, — это вопрос эффективности. Поэтому основной фокус цифровой трансформации в рамках компании сегодня — это фокус на эффективность.
И в этом вопросе искусственный интеллект становится одним из драйверов, который позволяет пересматривать многие внутренние и клиентские процессы, реализуемые в интересах клиентов, в продуктах, в цифровых каналах, — в сторону того, чтобы они становились проще, легче и эффективнее. Это и есть основной драйвер и тренд, который сейчас наметился на российском рынке.
Почему я начал с того, что этот тренд характерен не только для Ростелекома? Потому что для многих компаний, для многих предприятий в условиях высокой ключевой ставки один из основных вопросов — это как делать то же самое или больше, но дешевле и быстрее. И все пытаются ответить на этот вопрос через призму цифровой или AI-трансформации.
В чем принципиальная разница, на ваш взгляд, между одним и другим трендом? И может быть, какие-то конкретные примеры — что вы делаете?
В чем принципиальная разница между цифровой трансформацией и AI-трансформацией? Глобально — ни в чем, кроме того, что мы все постоянно говорим о том, что искусственный интеллект меняет этот мир. Всё, что связано с ИИ, сейчас находится на пике популярности — на всех конференциях и мероприятиях обсуждают именно это.
Но ключевое здесь — это повышение цифровой зрелости обычных сотрудников, их понимания того, как можно эффективно применять различные сервисы искусственного интеллекта в повседневной работе. Как правильно, например, написать промпт, чтобы генеративная модель четко поняла запрос, правильно интерпретировала его и выдала максимально релевантный результат.
На основе такого результата можно сэкономить массу времени. И в моем понимании, AI-трансформация — это когда классические цифровые команды, продукт-оунеры, то есть те, кто создает цифровые сервисы и продукты в технологических компаниях, уже не представляют их создание без использования ИИ.
Во-первых, они глубоко понимают, какие технологии ИИ существуют, какая есть базовая инфраструктура в компании и в стране в целом. Во-вторых, они выступают как амбассадоры, которые понимают, где и как правильно применить тот или иной ИИ-инструмент. Вот это и есть, на мой взгляд, принципиальное различие.
У нас в компании для популяризации ИИ и развития цифровых навыков используется собственный продукт — «Нейрошлюз». Сейчас этим продуктом пользуются 30 тысяч сотрудников, которые практически ежедневно применяют генеративные сети в офисных задачах.
Наши сотрудники проводят видеоконференции, к которым подключена генеративная сеть, автоматически генерирующая протоколы встреч. Они создают презентации с помощью ИИ, обрабатывают данные с использованием сервисов умного поиска и других прикладных ИИ-решений.
Многие технические задания на автоматизацию решений или продуктов уже формируются с помощью ИИ-сервисов. В процессах разработки мы применяем наш собственный сервис — «Василиса». Это CoPilot, предназначенный для упрощения разработки, автоматизации, тестирования и других задач.
Основной пул разработчиков Ростелекома — это около 4000 сотрудников. Сейчас 70% из них — порядка 3500 человек — ежедневно пишут код с помощью «Василисы». В некоторых случаях она помогает, а в некоторых — даже заменяет рутинную часть работы.
Одно дело внедрить, а другое — научить этим пользоваться. Как вы оцениваете уровень AI-зрелости в стране?
Недавно я был членом жюри ежегодной премии Data Fusion. В рамках этой премии рассматриваются проекты в различных отраслях — именно с применением ИИ. И я, честно говоря, был удивлен уровнем зрелости представленных проектов, будь то здравоохранение, цифровизация в области государства или финансовая отрасль.
Во-первых, применяемые решения отличались высокой технологической сложностью. Во-вторых, они имели серьезный масштаб. Например, в фармацевтической отрасли внедряются ИИ-системы, повышающие точность применяемых ингредиентов до 97–98%. Или, скажем, в сфере государственных сервисов ИИ-системы используются практически всеми чиновниками.
Уровень зрелости прикладных ИИ-решений в России за последние год-два кардинально изменился.
Сейчас активно обсуждается тема возвращения западных разработчиков и вендоров. Насколько, на ваш взгляд, отечественные решения конкурентоспособны? Есть ли повод для беспокойства?
Я считаю, что повод для беспокойства есть всегда. Нужно готовиться к любому сценарию, в том числе и к пессимистичному, и заранее продумывать необходимые меры. Насколько я знаю, Министерство цифрового развития под руководством Максута Игоревича обсуждает эту тему с отраслью и получает обратную связь.
Мне кажется, будут выработаны все необходимые меры, чтобы ИКТ-отрасль продолжала развиваться в прежнем темпе. Потенциальное возвращение ряда западных вендоров может представлять угрозу этим темпам.
Компании с госучастием, операторы критической инфраструктуры в любом случае будут находиться под действием требований технологического суверенитета. На них возвращение вендоров повлиять не сможет. А вот в коммерческом секторе — при отсутствии четких шагов — такие компании могут начать активнее использовать западные сервисы. Это может снизить спрос на российские продукты в этом сегменте.
Важно не допустить этого. Насколько мне известно, соответствующие меры сейчас разрабатываются и будут имплементированы. С другой стороны, российский ИКТ-рынок уже достиг высокой степени зрелости. Я уверен, что все будет хорошо.
Смотреть все интервью студии РБК на ЦИПР 2025