ЦИПР 2022

Интервью: Кирилл Каем, вице-президент по инновациям Фонда «Сколково»

— Какие технологии сейчас наиболее востребованы? Удается ли закрывать все возникающие потребности? Изменился ли спрос на внутрироссийском рынке?

— Поскольку мы находимся на ЦИПРе, имеет смысл говорить о цифровых технологиях. Хотя, конечно, спектр востребованных технологий серьезно расширился последнее время. Связано это с уходом крупных технологических вендоров как в области IT, так и в области реального производства, реальных девайсов и железа.

Фонд «Сколково», который всегда своей целью ставил развитие перспективных технологий, вынужден слегка менять стратегию и изменять свой фокус. Раньше мы действовали в концепции заинтересованности в длинном цикле развития стартапов, поиске уникальных технологий, которые через три — пять лет появятся на рынке. Сегодня этого времени нет, поэтому мы используем те заделы и компании, которые уже находятся на определенной стадии зрелости, и стремимся как можно быстрее их вывести на рынок, на что направлено и расширение существующих и включение новых мер поддержки. Также в определенной степени переориентируется фокус стартапов.

Раньше стартапы действовали, исходя из того, что придется действовать на глобальном рынке, то есть должна быть очень серьезная уникальная технология, а пороговый уровень преодоления конкуренции будет значимо выше. Сейчас часть глобальных рынков для нас закрылась. Поэтому мы открываем новые восточные направления — Юго-Восточная Азия и Ближний Восток, а также перенаправляем их на те задачи, которые нужно решать в области технологического суверенитета.

Надо замещать нехватку тех технологий, которые мы пока не почувствовали, но к концу текущего года будем чувствовать даже на бытовом уровне, потому что не все так быстро замещается. При этом надо сказать, что есть еще одна сложность. Те стартапы, которые мы всегда искали, являлись стартапами с серьезной научной составляющей и были направлены на глубинную разработку. Потребителями таких технологий, как правило, были более крупные производственные компании.

Условно говоря, это технологическое обеспечение второго, более глубокого передела. А когда с рынка уходит большой вендор, то исчезает потребительский продукт, который нужно заново собрать из нескольких базовых технологий. Именно поэтому сейчас, говоря о том, что мы стараемся сделать, мы стараемся собирать такого рода комплексные продукты, когда сквозное технологическое решение, сквозной технологический продукт может заместить ушедшее решение.

Для этого требуется собрать заказ от нескольких серьезных игроков данной индустрии. В качестве примера возьмем банки, которые имеют значимое количество великолепного российского софта. Российский финтек очень хорош. Базовое фундаментальное ядро, которое в банках существует и на котором все крутится, — это вендор из недружественной страны. И сейчас нужно собрать усилия разработчиков, которые уже наторели в финтеке и хорошо работают в нем для того, чтобы такого рода ядро пересобрать. Это сложная комплексная задача, которую нельзя сделать для одного клиента. По сути, это отраслевой заказ. И наша задача в том, чтобы сначала собирать заказчиков и делать унифицированный отраслевой заказ, а затем собрать разработчиков, возможно, из разных компаний, которые могут такого рода отраслевой заказ осуществить. Такие вызовы у нас сейчас существуют не только в банковском секторе. Есть также несколько базовых системных решений, которые использовались и в промышленности, и в строительстве. И сейчас мы во многом нацелены на решение этих задач. 

— Фонд «Сколково» — это организация, которая была создана для идентификации, фильтрации и поддержки роста технологий команд. Ваше первое конкурентное преимущество — гигантский стек стартапов. Можете ли вы выделить среди них какие-то особенные проекты, о которых все мы услышим в ближайшее время?

— Фонд начинает работать с проектами с самых ранних этапов. Например, могу рассказать про проект «Робоскоп», который делает сканирующие системы для медицины на букву «Л» или цифровые сканирующие системы, которые делают морфологические срезы, чтобы врач мог работать с цифровым изображением при постановке диагнозов по онкологическим заболеваниям. Или маленький стартап, который смог создать такого рода платформу на открытой архитектуре, когда не надо проприетарных стекол для этих препаратов и не надо какого-то проприетарного софта, а все изображения для медицины хранятся в стандартном «диком» формате. И это вроде интересно.

Но «Робоскоп» — это ранний стартап, о нем еще никто не знает. А с другой стороны, у фонда есть компании-выпускники, которые перестали быть сколковскими резидентами и которые достаточно известны, но 10 лет назад они начинали с такого же маленького стартапа. Мы справедливо гордимся такими компаниями. Это Visionlabs, которая сначала была частью Сбербанка, а сейчас является частью МТС, но 10 лет назад это была сравнительно небольшая компания, которая пришла в «Сколково» и начала разработку.
Или компания «Большая Тройка» — крупнейшее в стране цифровое решение в области экологии, сбора мусора, переработки мусора  — пока еще сколковский резидент. Сейчас компания занимается интересными экологическими датчиками. Вроде стартап, но компания, которая уже по своим оборотам приближается к обороту около миллиарда рублей, а в группе компаний превысила оборот миллиард рублей.

Или еще один сколковский резидент — компания «С-Инновации». Это часть холдинга, который занимается нецифровыми технологиями, новыми материалами и сверхпроводниками. Мало кто знает, что уже летает испытательный двигатель на самолете, который сделан с применением технологий сверхпроводников. То есть, по сути, электродвигатель на сверхпроводниках. И на авиасалоне «Макс» можно было этот самолет видеть. И это тоже было сделано при помощи технологий, которые разработал сколковский стартап.

— Оцените, на каком этапе находится в настоящий момент цифровая трансформация производства в стране: что уже сделано, что только предстоит сделать и какие положительные стороны этого процесса вы можете отметить.

— Привычно все говорят, что перспективы цифровизации производства гигантские. И соотношение с точки зрения количества затраченных денег к полученному эффекту все еще остается самым большим. Вот эта постиндустриальная революция, индустрия 4.0, цифровое производство — она еще не закончена.

Попытки нескольких компаний активно действовать в этом сегменте последние пять лет показывают, что спрос на цифровизацию растет медленнее, чем были оптимистичные ожидания пять лет назад. Мы, Фонд «Сколково», это неплохо понимаем, потому что являемся оператором по двум методам поддержки.

Первый — это цифровая трансформация. Мы вместе с Министерством цифрового развития, являясь оператором их мер поддержки, выискиваем компании, которые делают первые пилоты по внедрению цифровых технологий в реальное производство. Подобные меры поддержки есть по искусственному интеллекту. Вместе с Министерством экономического развития мы действующую программу пересматриваем, но она будет действовать и дальше. И здесь мы сделаем более сложный продукт, чем просто пилоты.
К сожалению, на самих производствах без дополнительной работы и объяснения того, зачем это нужно и какие выгоды приносит, спроса нет. То есть стартапы, институты развития и Минцифры сейчас формируют рынок, в некоторой степени навязывая цифровые решения и объясняя, в чем преимущество цифровизации. Пять лет назад мы думали, что сделаем это за 3–5–7 движений и все производства поверят, что цифровизация — это круто и за сравнительно небольшие деньги можно получить значимый экономический эффект. И те производства, которые это сделали, это поняли. Но в среднем потребуется еще много работы для того, чтобы все игроки понимали, как это происходит. В особенности если говорить про искусственный интеллект.

— Расскажите о новых мерах поддержки для стартапов и инвесторов, которые запустили в России за последние месяцы.

— У нас существует такая традиционная мера поддержки, с которой мы работаем уже третий год — на первые пилотные внедрения цифровых решений. Здесь мы работаем как с производственным сегментом, так и с другими сегментами экономики, например поддерживаем внедрение цифровых решений в здравоохранении.

Сейчас мы определенным образом эту меру пересмотрели и значимо облегчили бюрократическую нагрузку на заявителей. В том числе, например, для социальных проектов мы получили возможность поддерживать ВГУПы, то есть те части государства, которые занимаются социальными проектами, у нас пока не в бизнес-зоне находятся, но стране нужны. В рамках этой меры поддержки у нас идет большое количество заявок.
Также в этом году мы совместно с Министерством промышленности и торговли находимся на последнем этапе согласования постановления правительства по очень важной для Российской Федерации мере поддержки. Это дизайн-центры по микроэлектронике. Это те ребята, которые делают дизайн чипов и являются основой экономики в части микроэлектроники. Потому что произвести чип можно и не в Российской Федерации, но сам дизайн чипа — это то, что чрезвычайно важно делать внутри страны. Это тот IT, который нельзя продать. Условно: известные производители бытовой техники и бытовой электроники только дизайн чипов делают сами и при этом не делают чипы.

В рамках этой меры поддержки мы хотим собрать группы профессионалов энтузиастов, которые уже занимаются разработками чипов, и дать им возможность получить государственное финансирование на разработку чипов. Критерий успеха здесь — это количество изделий и микросхем, которые в результате будут сделаны.

Ну и плюс у нас существуют наши стандартные меры поддержки, которые мы традиционно оказываем для сколковских резидентов. Это возможность сделать прототип, возможность защитить IT через микрогранты. Мы в этом году сделали новую интересную грантовую поддержку.

Фонд сейчас, в принципе, работает от индустриальной компании. То есть мы сначала проясняем запрос крупной компании о том, какая технология нужна, и потом эту технологию выискиваем.

Причем выискиваем не внутри портфеля «Сколково», а во всем мире. Компании, которые получили одобрение со стороны держателей производственных цепочек, в которые их элементы очень хорошо подходят, получат возможность дорастить свою технологию. Потому что зачастую наш индустриальный партнер понимает, что технология хорошая, но слишком ранняя, и он ее внедрить пока не может. В таком случае мы способны дофинансировать разработку. Мы назвали это грантом на «доращивание» технологий с тем, чтобы довести их до нужной стадии технологической готовности и получить возможность внедрения в реальное производство.